Мария поймала взгляд Найэла и поспешно отвела глаза, сминая в пальцах кусочек хлеба...

Мария поймала взгляд Найэла и поспешно отвела глаза, сминая в пальцах кусочек хлеба. У нее была новая прическа: волосы немного длиннее, чем раньше, слегка взбиты и зачесаны за уши. Лицо слегка похудело. Она красива, как никогда, подумал Найэл, бледно-голубое платье под стать цвету глаз. Мария знала, что Найэл смотрит на нее, а потому высокомерно вскинула голову и еще громче заговорила про Аскот. Ее голос, ее слова причиняли Найэлу боль — он слишком сильно любил ее, — кусок не шел в горло. Ему хотелось ударить ее, ударить сильно, очень сильно. Почему Найэлу захотелось ударить Марию? Это что, от досады, что Мария закрыта для любви? Или оттого, что Мария, входя в Найэла, удовлетворяла свои поверхностные и отстраненные потребности, выходя из Найэла, оставляла его один на один с его активированными, но нереализованными потребностями? От чего Найэл каждый раз чувствовал, что его отымели. Интересно, если бы я оказалась в такой ситуации, какие чувства меня бы посетили: разочарование, скука, раздражение, гнев, боль, благоговение... ? И считала бы я себя вправе отражать свои трудные чувства, нанося урон физическому и психологическому здоровью человека?