Советско-дунганская война 1933-34 гг. Часть I

Это первая часть. Вторая - тут: Ещё есть про уйгурское восстание 1937 года: И про историю уйгуров: Советско дунганская война 1933-34 года. Синьцзянский поход Красной Армии. Кумульское восстание. Осада Урумчи. Из советских фильмов использован фрагмент из киноэпопеи об узбекском поэте Хамзе Ниязи «Огненные дороги» и 4-го фильма из серии «Государственная граница». Из японских много фрагментов фильма «戦争と人間» (в казахском прокате «Соғыс және адам»). В апреле 1931 года, ещё до того, как японцы захватили Маньчжурию, в Синьцзяне вспыхнуло Кумульское восстание, названное тек по уездному центру Кумуль (ныне – Хами) на самом востоке Синьцзяня. У самой границы с провинцией Ганьсу. До марта 1930 года Кумуль был столицей автономного Кумульского ханства, но после смерти очередного хана Цзинь Шужэнь это ханство упразднил. Это-то и послужило оводом к восстанию, хотя одновременно был распущен слух об изнасиловании китайским офицером уйгурской девушки в городе Сяобао. Офицера, якобы виновного в изнасиловании, убили прямо на базаре и тут же с базара уйгуры пошли жечь здание уездной администрации, убивая по пути всех встречных китайцев. Захватив оружие в разгромленном полицейском участке Сяобао, Повстанцы двинулись на Кумуль с целью его захвата, но гарнизон отбил приступ, и повстанцы бежали в горы. Одновременно с этим в районе города Баркуля организовалась группа казахских повстанцев, которым удалось захватить Баркуль и имевшийся там арсенал. Узнав о подходе правительственных войск, повстанцы тоже бежали в горы, где и соединились с уйгурами. Вскоре к ним примкнули местные крестьяне, отряд вырос до 2 тысяч человек, вновь двинулся на Кумуль и в мае занял город. Очень скоро во главе восстания встали бывшие приближённые умершего хана: управляющий хозяйством Кумульского ханства Ходжа Нияз и офицер охраны умершего князя Юлбарс-хан. Они-то и пригласили на помощь из Ганьсу генерала-дунганина Ма Чжунъина. Ма командовал 36-й дивизией, состоявшей из восьми сотен дунганской кавалерии. Вместе с Ма прибыли и японские инструкторы. В войсках дубаня было очень мало китайцев, а уйгуры, казахи, киргизы и торгоуты (то, что осталось от вырезанных китайцами джунгар) целыми ротами переходили на сторону восставших. В состав повстанческой армии вливались также вытесненные из СССР узбекские басмачи, в рядах которых были и турецкие офицеры бывшей османской армии. Губернатор понимал, что в случае победы восставших его, причём не в тюрьму, а на кол. Единственными, кто мог спасти от кола задницу Цзинь Шужэня, были русские – в Синьцзяне было множество русских белогрвардейцев. Три сотни семиреченских казаков, сформированные в Илийском крае, были включены в торгоутскую кавалерийскую бригаду, перешедшую под управление русских офицеров. Другой отряд был сформирован под командованием бывшего начштаба группы атамана Дутова полковника Павла Паппенгута. Столицу Синьцзяня Урумчи восставшим взять не удалось, но это было вопросом времени – с осени уйгурам и дунганам начало поступать оружие из уже оккупированной японцами Маньчжурии, и тогда в феврале 1932 года Цзинь Шужэнь обратился за помощью к СССР. Советское правительство в обмен на открытие советских торговых представительств в городах Кульджа, Чугучак, Яркенд, Карашар, Алтай, Урумчи, Куча и Аксу разрешило перебросить в Синьцзян несколько тысяч китайских солдат, отступивших из захваченной японцами Манчжурии и интернированных в СССР. Однако эти китайцы оказались плохими вояками – однажды уже разбитые японцами они были разбиты и уйгурами и, после первых же боёв сбежали с фронта и запросились обратно в Союз, выражая горячее желание стать колхозниками и выращивать рис хоть в пустынях Прибалхашья. И тогда советское руководство решилось на небывалый шаг – пополнить белогвардейские отряды красноармейцами.