Розенбаум черный тюльпан

В Афганистане в чёрном тюльпане С водкой в стакане Мы молча плывём над землёй. Скорбная птица через границу К русским зарницам несёт ребятишек домой. В чёрном тюльпане те, кто с заданий Едут на родину милую в землю залечь, В отпуск бессрочный, рваные в клочья, Им никогда, никогда не обнять тёплых плеч. Когда в оазисы Джелалабада, Свалившись на крыло, тюльпан наш падал, Мы проклинали все свою работу, Опять бача подвёл потерей роту. В Шинданде, в Кандагаре и в Баграме Опять на душу класть тяжёлый камень, Опять нести на родину героев, Которым в двадцать лет могилы роют. Которым в двадцать лет могилы роют. Но надо добраться, надо собраться, Если сломаться, То можно нарваться и тут. Горы стреляют, стингер взлетает, Если нарваться, То парни второй раз умрут. И мы идём совсем не так, как дома, Где нет войны и всё давно знакомо, Где трупы видят раз в году пилоты, Где с облаков не валят вертолёты. И мы идём от гнева стиснув зубы, Сухие водкой смачивая губы, Идут из Пакистана караваны, А значит, есть работа для тюльпана. И значит, есть работа для тюльпана. В Афганистане в чёрном тюльпане С водкой в стакане Мы молча плывём над землёй. Скорбная птица через границу К русским зарницам Несёт наших братьев домой. Когда в оазисы Джелалабада, Свалившись на крыло, тюльпан наш падал, Мы проклинали все свою работу, Опять бача подвёл потерей роту. В Шинданде, в Кандагаре и в Баграме Опять на душу класть тяжёлый камень, Опять нести на родину героев, Которым в двадцать лет могилы роют. Опять нести на родину героев, Которым в двадцать лет могилы роют.