Николай Рубцов - РУССКИЙ ОГОНЁК

Русский огонек 1 Погружены в томительный мороз, Вокруг меня снега оцепенели! Оцепенели маленькие ели, И было небо тёмное, без звезд. Какая глушь! Я был один живой Один живой в бескрайнем мёртвом поле! Вдруг тихий свет — пригрезившийся, что ли? — Мелькнул в пустыне, как сторожевой… Я был совсем как снежный человек, Входя в избу, — последняя надежда! — И услыхал, отряхивая снег: — Вот печь для вас… И тёплая одежда… — Потом хозяйка слушала меня, Но в тусклом взгляде жизни было мало, И, неподвижно сидя у огня, Она совсем, казалось, задремала… 2 Как много жёлтых снимков на Руси В такой простой и бережной оправе! И вдруг открылся мне и поразил Сиротский смысл семейных фотографий! Огнём, враждой земля полным-полна, И близких всех душа не позабудет… — Скажи, родимый, будет ли война? И я сказал: — Наверное, не будет. — Дай бог, дай бог… ведь всем не угодишь, А от раздора пользы не прибудет… — И вдруг опять: — Не будет, говоришь? — Нет, — говорю, — наверное, не будет! — Дай бог, дай бог… И долго на меня Она смотрела, как глухонемая, И, головы седой не поднимая, Опять сидела тихо у огня. Что снилось ей? Весь этот белый свет, Быть может, встал пред нею в то мгновенье? Но я глухим бренчанием монет Прервал её старинные виденья. — Господь с тобой! Мы денег не берём. — Что ж, — говорю, — желаю вам здоровья! За всё добро расплатимся добром, За всю любовь расплатимся любовью… 3 Спасибо, скромный русский огонёк, За то, что ты в предчувствии тревожном Горишь для тех, кто в поле бездорожном От всех друзей отчаянно далёк, За то, что, с доброй верою дружа, Среди тревог великих и разбоя Горишь, горишь, как добрая душа, Горишь во мгле, и нет тебе покоя… Виктор Калугин: “...альбом из двух пластинок “Николай Рубцов. Стихи и песни“ ( “Мелодия, 1980). В выходных данных значилось: “Составитель В. Кожинов“. К тому времени уже вышла книга Вадима Кожинова “Николай Рубцов“ ( “Советская Россия, 1976), один из самых полных сборников стихов (“Советская Россия“, 1977) с кожиновским предисловием. В альбоме он был не просто составителем и автором сопроводительного текста, а, как принято говорить ныне, автором проекта. Проекта весьма примечательного. “За последние годы, - отмечал Кожинов, - книги стихов Николая Рубцова были изданы почти миллионным тиражом ( К концу 90-х годов суммарные тиражи книг Н. Рубцова, включая детские издания, составили более пяти с половиной миллиона экземпляров - примечание В. Калугина), но многие даже самые горячие поклонники поэта не имеют этих книг в своих библиотеках. И есть все основания предполагать, что этот альбом грампластинок, этот звучащий “двухтомник“ поэта легко найдёт дорогу к людям“. Случилось гораздо большее. Благодаря этому “двухтомнику“ дорогу к людям нашли не только уже изданные стихи, но и неизданные песни. Вадим Кожинов соединил в своём проекте всего ЗВУЧАЩЕГО РУБЦОВА: стихи в авторском исполнении и в чтении Александра Коршунова. Кожинов писал в сопроводительном тексте: “Рубцовское исполнение послужило своего рода камертоном для молодых актёров Московского Нового драматического театра-студии, среди которых выделяется своей одарённостью и искренностью Александр Коршунов. Артисты этого театра под руководством режиссёра Ю. В. Ильяшевского создали композицию “Поэзия Николая Рубцова“, которая многократно и с неизменным успехом исполнялась перед самыми разными зрителями. Лучшие фрагменты этой композиции отобраны для данного альбома“. Сценическая жизнь поэзии Рубцова в исполнении Александра Коршунова поныне продолжается. В альбом вошли три стихотворения в авторском чтении и пении: “Поезд“, “Осенние этюды“, “Тихая моя родина“. Это были любительские записи на “бытовом“ магнитофоне. Позже обнаружатся и другие ( их более двадцати), в том числе и студийные. Причём не только авторского чтения, но и авторского пения. Но на пластинке голос Рубцова зазвучал впервые, открыв самое сокровенное звучание его стихов. Не меньшее значание имела и третья составная - песни на стихи Рубцова. Они звучали и раньше, но о грампластинке( да ещё и“гиганте“) не могло быть и речи. Выпуск грампластинки в те времена означал гораздо большее, чем радио и даже телеэфир. Это был факт официального признания, выход на новый уровень. Вадим Кожинов отобрал четыре песни из множества, уже созданных к тому времени Александром Лобзовым и звучавших, начиная с 1978 года, в концертных программах Николая Тюрина. И не ошибся. Именно эти песни: “Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны“, “Зимняя песня“ ( “В этой деревне огни не погашены“), “В горнице“ и “Посвящение другу“ (“Замерзают мои георгины“) - стали рубцовской классикой...“ #Николай_Рубцов #Русский_огонёк