Даниэль Клугер “Солдатский вальс“

Выступление на презентации книги стихов и песен “Разбойничья ночь“ в книжном магазине “Дон-Кихот“ в Тель-Авиве - В тридцать девятом был отдан приказ И начался поход. Солнце взорвалось будто фугас, Красным стал небосвод. Огненный дождь и свинцовый град, Воздух от гари сох. Вместе с другими шагал солдат По имени Эрвин Блох. Был он однажды обласкан судьбой В сорок втором году: Месячный отпуск в Берлин, домой Поезд уж на ходу... Месяц прошел, и снова вагон, И остановка в пути. Он на Варшавский вышел перрон Пару шагов пройти. Но сигарета погасла в руке Потяжелел закат. Там эшелон стоял в тупике И оцепленье солдат. Он оглянулся а позади, Будто немой парад, С желтыми звездами на груди Плыли за рядом ряд. Глядя в тетрадку, молитву читал В талесе и тфилин За остальными не поспевал Старый седой раввин. День почернел несорванный плод, Съежился и усох. Молча смотрел на еврейский Исход Растерянный Эрвин Блох. Так он смотрел и в вагон не спешил, Все продолжал стоять. С ним поравнявшись, раввин уронил Выцветшую тетрадь. Он подобрал и промолвил старик, Дав ему перелистать: “Переписал мне псалмы ученик, Жаль было бы потерять“ И отчего-то добавил раввин, Был неподвижен взгляд: “Он из Варшавы уехал в Берлин, Лет двадцать пять назад. Слышал в Берлине стал он отцом, Но взял его рано Бог. Был он похож с тобою лицом, А звался он Хаим Блох...“ Поезд еврейский ушел в горизонт Именем “Освенцим“. Блох на Восточный отправился фронт К старым друзьям своим. Слушал как пули протяжно поют, Тренькают меж берез, И вспоминал берлинский приют В котором когда-то рос. Чаще молчал и больше курил, И потемнел лицом. И наконец расчет получил Порохом и свинцом, Где, средь забытых Богом мест Желтеют трава и мох. В этой степи появился крест С табличкою: “Эрвин Блох“. Но перед смертью, в тяжелом бреду Видел он тот вокзал. “Стойте! воскликнул. Я с вами иду!“ И за раввином встал. “В ад, вместе с вами, дорогу избрал, Не поверну назад!“ Но ребе спросил: “А с чего ты взял, Что это дорога в ад?“