Почему для статусных либералов, зрители фильмов Певчих - чернь и люмпены. Дискуссия вокруг Певчих

Дискуссия вокруг трилогии «Предателей» Певчих обнажила ряд скрытых противоречий. Понятно, Ксения Ларина, назвавшая тех, кто не осуждает фильмы Певчих, сначала «чернью», а когда столкнулась с эмоциональной критикой, поменяла «чернь» на люмпенов, не делегирована говорить от лица всех статусных либералов. Более того, она – человек театральный, интеллектуально простодушный с отсутствующим взглядом на себе со стороны. Но при этом общее негодование от успеха «Предателей» с их критикой 90-х, нечистых на руку реформаторов, бенефициаров перестройки и приватизации было ею выражено верно. И если суммировать эти упреки от либералов, которые в рамках сериала Певчих из геров превращались в обслугу новой (хоти и во многом – старой) номенклатуры, то это упрек в левом тренде. Казалось бы, что здесь преступного? Левый – на международном жаргоне – это отдающий предпочтение идеям социальной справедливости, без сомнения попранным в результате приватизации и перестройки. Однако левые – это, по крайней мере, половина политических сил в Америке и Европе, и построенное в последней социальное государство – есть общее и отчетливое достояние европейской цивилизации. Но для российских либералов , левые – это куда более страшные враги, чем Путин с его репрессиями, имперской спесью и военной мобилизацией. Казалось бы, чем эти левые страшны? Ведь несколько веков российская интеллигенция почитала социальную справедливость и защиту униженных и оскорбленных главным смыслом своей деятельности. Однако из советского морока интеллигенция вышла, словно сбросив свою лягушачью шкурку, и отринула все или многие старые ценности, посчитав, что теперь стала не интеллигенцией, а интеллектуалами. И дело даже не в этическом моменте, помогать тем, кому труднее, кто беднее и немощнее, вроде как правильно. Но тут еще и чисто политический резон: социальная справедливость, рука, протянутая неимущим и обделенным, это политический пароль, демонстрирующий, кого вы поддерживаете, и кто в ответ на вашу поддержку будет за вас голосовать. Но российские либералы не хотят быть в одной, пусть и символической партии с бедными и неимущими. Они, потеряв хозяина в виде советской власти, тут же пошли в услужение другому лендлорду, новым русским, обогатившимся на конвертации власти ельцинской эпохи в собственность, олигархам, которые вместо советского государства стали платить им гонорары в газетах, зарплаты политтехнологов и преподавателей в университетах. А слой социальных аутсайдеров не мог им предложить ничего, он был в их глазах губкой, пылесосом, только вытягивающим блага, а не дарующим их. То есть из символической партии с опорой на бедных либералы превратились в партию поддержки богатых, и когда фильмы Певчих показали, что богатые – это нечистые на руки дельцы, обменявшие неправедную власть на неправедно нажитое богатство, то российские либералы ощутили себя скомпрометированными и закричали о левом повороте, о коммунистическом влиянии, о большевизме Певчих и непрофессиональной пропаганде ее фильмов. Вообще говоря, в самом общем виде политика в странах, именуемых цивилизованными, представляет собой противоборство двух этих сил, одна из которых апеллирует к социальным аутсайдерам, а вторая к национальной гордости, смысл которой дискредитировать идеи социальной справедливости националистическим пафосом. Кажущийся парадокс заключается в том, что Путин при подчас левой риторике, характерной для первых лет его правления, отчетливо правый, то есть опирается и поддерживает интересы богатых, олигархов и нуворишей, и справедливо опасается идей социальной справедливости для чего первым делом разделался с профсоюзами. И фильмы Певчих выводят российских олигархов из ситуации комфорта, когда вроде как оппонируя Путину с его милитаризацией и великодержавием, они на самом деле кормятся с того же поля сверхбогатых. Только как бы временно отодвинутых от кормушки и обещающих при возвращении к ней, избавить общество от репрессий и вернуть свободу. Но эта будет свобода, ограниченная неприкосновенностью перестроечных состояний, потому такие вроде как оппоненты Путина как Кох, Ходорковский, Алексашенко и другие, так всполошились от трилогии Певчих. Идеи социальной справедливости для них куда страшнее Путина.