Кавказская пленница.Цитаты из фильма.

Помощь проекту: Режиссер: Леонид Гайдай Факты о фильме. • Фамилия «Саахов» для героя Владимира Этуша была изменена почти перед съёмками. В сценарии этого персонажа зовут Охохов, на что косвенно указывают как минимум два факта: • Фраза Джабраила в сцене «разговора» с Ниной: «Или выйдешь отсюда женой товарища Саах… Ах, какого жениха!» (в оригинале: «Или выйдешь женой товарища Ох… Ох, какого жениха!»). • На 17 минуте фильма демонстрируется табличка на двери кабинета «Заведующий Райкомхозом тов. Саахов Б. Г.», причём видно, что слово «Саахов» написано на наклеенной поверх таблички бумаге. Однако в Министерстве культуры оказался высокий номенклатурный работник с фамилией Охохов, потребовавший немедленно поменять имя отрицательного героя. Кроме того, в то время председателем Совмина Кабардино-Балкарской АССР был Асланби Ахохов. Но и фамилию «Саахов» также потребовали изменить — в партийной организации «Мосфильма» нашёлся большой чиновник с фамилией Сааков[5]. Юрий Никулин случайно рассказал об этом министру культуры, Екатерине Фурцевой, на что та рассердилась: А если бы его назвали Ивановым? У нас в Минкульте — 180 Ивановых! И что теперь? Дурака нельзя называть Ивановым? Оставить как есть![6] • Реплику Джабраила «Между прочим, в соседнем районе жених украл члена партии!» хотели убрать, но вместо этого вложили в уста Юрия Никулина[7]. • Во время совещания в доме Джабраила после реплики Труса «Вы даёте нереальные планы!» Балбес подхватывает — «Это как его… волюнтаризм!», на что следует гневная отповедь Джабраила: «В моём доме не выражаться!». Дело в том, что одной из причин снятия Хрущева, случившегося за год до этого, было обвинение в волюнтаризме, и это слово было одним из главных политических ругательств того времени. Тот факт, что реплика не была убрана из фильма после просмотра его Брежневым, может свидетельствовать, что шутка ему понравилась. • Первоначально слова «Песенки о медведях» были такие: Где-то на белой льдине, Там, где всегда мороз, Чешут медведи спины О земную ось. Однако по настоянию худсовета («у них что, блохи?») первая строчка была изменена: «Где-то на белом свете», а третья стала такой: «Трутся спиной медведи…»[7][8]. • Авторы «Песенки о медведях» композитор Александр Зацепин и поэт Леонид Дербенев рассказывали о том, что Леонид Гайдай несколько раз заставлял их переделывать эту песню, но в итоге им очень точно удалось передать настроение твистующего поколения 60-х[9]. • В песне «Если б я был султан» второй куплет («Зульфия мой халат гладит у доски…») звучит за кадром, так что слова трудно разобрать, а первоначальный третий куплет — «Если все три жены мне нальют по сто[10], итого триста грамм — это кое-что…», — в фильм вообще не вошёл. Полная версия эпизода песни была показана по телевидению в «Голубом огоньке» 1966 года, часть «Сказки русского леса»[7]. • В сцене с пивом трезвеннику Георгию Вицину пришлось выпить целую кружку настоящего пива. Вначале Вицин категорически отказался от пива и потребовал настой шиповника, но шиповник в кадре выглядел неубедительно из-за отсутствия шапки пены[11]. • Автомобиль, на котором ездила троица Трус, Балбес и Бывалый — «Adler Trumpf», выпускался в Германии с 1932 по 1939 год, имел привод на передние колёса и двигатель объёмом 1,6 л мощностью 48 л. с.[12] Эта машина была собственностью Юрия Никулина[13][14]и на момент съёмок была основательно переделана: все агрегаты на ней были установлены от «Москвича-407» (в финале погони на колёсном колпаке автомобиля можно разглядеть надпись «ЗМА»). • Автомобиль, на котором ездил шофёр Эдик, является довоенным шасси с кустарно исполненным кузовом, напоминающим по внешнему виду санитарный автомобиль ГАЗ-55, начало производства которого приходится ещё на довоенный период (1938—1950 годы выпуска). В период, когда снимался фильм, такие автомобили встретить на улицах советских городов было уже практически невозможно[15]. • Автомобиль, на котором в конце фильма уезжает Нина — мелкосерийный микроавтобус «Старт» со стеклопластиковым кузовом. • В сцене исполнения песни «Если б я был султан…» на даче Саахова показана комбинированная телерадиоустановка «Кристалл-104». Она объединяла в общем корпусе телевизор с экраном 53 см по диагонали, всеволновый радиоприёмник высшего класса, электропроигрыватель и магнитофон. Выпускал эти аппараты Московский телевизионный завод в 1958—1959 гг. очень небольшой серией (несколько сот штук).[16] • Дерево, с которого Никулин бросался недозрелыми грецкими орехами («Орех Никулина»), и большой прямоугольный камень из другого фильма Гайдая — «Спортлото-82», который обходит Сан Саныч, находятся на расстоянии всего нескольких метров друг от друга[17], а камень, на котором Варлей танцевала твист — примерно в 80 метрах от этого места. • Фразу Никулина «Бамбарбия! Кергуду!» использовали Юрий Стоянов и Илья Олейников в 1992 году для названия своего юмористического сериала «Кергуду» — прообраза передачи «Городок».