НЕВИННЫМ ЖЕРТВАМ СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ ПОСВЯЩАЕТСЯ – БАЮ-БАЙ – ТРИНАДЦАТОЕ СОЗВЕЗДИЕ

Сегодня как никогда важно помнить о тех людях, которые попали под каток репрессий Сталинского времени в нашей стране. Никто не должен быть забыт, и ничто не должно быть забыто. Сегодня это особенно важно в противовес волне оправдания сталинизма. В ответ на контраргументы, что количество жертв сильно преувеличено, и их было значительно меньше, чем говорят и пишут, я предлагаю простое решение: а вы представьте, что эта жертва была всего одна. Всего один человек, ни за что лишённый свободы лет на двадцать, и прошедший через весь ад, который описывает (к примеру) Шаламов. Эта песня как раз от лица одного человека. Так вот вы представьте, что этот один человек – Вы. Это тяжело, и можно сойти с ума, но Вы попробуйте. И все вопросы должны отпасть. А теперь о песне. Впервые я её услышал вот при каких обстоятельствах: Это была осень 1989-го года. Ехали мы с Серёжей Дидяевым на поезде в Тернополь, чтобы нежданчиками заявиться на свадьбу к девочке, в которую я был влюблён, когда там служил. Ехали мы в плацкартном вагоне, на крайних местах у туалета. Два других места в нашем «псевдокупе» были свободны. Наступила ночь, весь вагон улёгся спать, а мы сидели и о чём-то разговаривали. А по поезду шли два солдата, которые из ДисБата возвращались в часть. У них была бутылка водки и гитара. Они искали тех, кто разделит с ними радость от возвращения из ДисБата, и вот нас и нашли. Мы посидели, выпили, пообщались. Потом один вдруг предложил: «А давайте гитару по кругу». И гитара пошла по кругу. Сначала песню спел один солдат, потом я, потом другой солдат, и потом гитара досталась Серёге, и вот тут он заголосил «Баю-Баю, Баю-Бай». Он много раз потом пел эту песню, но то исполнение, которое я услышал первым, было лучшим (на мой взгляд). Песня длинная, и Серёга набирал обороты. В кульминации он уже не пел, а кричал. А когда закончил, то возникла пауза, и через какое-то время один солдат поинтересовался, а чья это песня. «Моя» - ответил Серёга, и в глазах солдата появилось полу восхищение, полу недоверие. Тут я заметил, что время три часа ночи, и весь вагон должен спать. Мы отложили гитару, и перешли на шёпот. Но через несколько минут из вагона раздался чей-то голос: «Ребята, ну вы всё?». «Да, мы всё, извините» - ответил я. «Да вы что, ребята? Весь вагон слушает» - услышали мы ))) Песня тогда мне эта очень понравилась, но я вообще не понял, о чём она. И только через несколько лет до меня дошло, что написана она от лица человека, который сидит в лагере. Кроме слов «Велики мои срока» и «за каждый твой конверт я отдам по паре лет», на это там впрямую ничего не указывает. Сегодня я предложил Серёге посвятить её узникам Сталинских лагерей, и он согласился. Для этого мы её переиграли и сняли это простенькое видео. В этой песне нет лагерных ужасов и стонов. Она спокойная и глубокая. Я не прошу Серёгу растолковать мне каждую строчку, что он там имел ввиду. Пусть каждый поймёт это для себя сам. Мне представляется заключённый, который находится между прошедшим лагерным днём, и наступающей короткой лагерной ночью. Он засыпает, сознание его уже не там, где он был днём, а там, где его Ока, и где ему было хорошо. Это мои ощущения. Всем жертвам Сталинских лагерей сегодня эту песню посвящаем. Я не простил и не забыл своего деда, который ушёл из студенческого общежития в Москве в конце 1939 года и не вернулся (ему не повезло родится Финном по национальности, когда «Отец Народов» решил повоевать с Финляндией (на первых порах неудачно)). Я не простил и не забыл своего другого деда, у которого отобрали дом под Калугой (в порыве раскулачивания) и развезли по разным весям всю большую семью, без права встречаться. И если кто-то думает, что в Вашем роду нет пострадавших, то очень возможно, что Вы просто о них не знаете, ибо тогда безопаснее было вычеркнуть человека из памяти, чем хранить память о нём. Дмитрий Судзиловский – Написано собственноручно, в трезвом уме и здравой памяти