И. Чех “Баллада о медсестре“ (читает А. Теслюк)

Анастасия Теслюк читает стихотворение Инги Чех “Баллада о медсестре“ в рамках акции #ЧитаемВместеоВойне . Она сама пришла в военкомат И попросилась в армию сестрой. Но старый, покалеченный солдат Спросил: - Не рановато ль тебе в строй? Иди-ка, лучше, в куклы поиграй! Тебе, пичуга, сколько полных лет? Война не для тебя! Ты так и знай! Послушай, дочка, старика совет! Но тут её глаза он увидал, И маленькая, щуплая девчонка Вмиг стала взрослой. Медленно он встал И сжал в ладони детскую ручонку. - Куда пойдёшь? – спросил её солдат. - На фронт! – ему ответила она, – Я медсестрой поеду, в медсанбат, Мои погибли! Я теперь одна… Стучат колёса! Яростно стучат! Искрят на стыках рельсов поезда: Один из них – походный медсанбат, Здесь стоны не стихают никогда. И девочка в тяжёлых сапогах, С ввалившимися, бледными щеками, Весь день, как заводная, на ногах, С опухшими от холода руками. Она жалеет, моет, пишет письма, Стирает гимнастёрки и бельё. И всё бегом: старательно и быстро, И жалоб не дождёшься от неё! Но – скоро госпиталь. И, значит, остановка. И, значит, можно будет отдохнуть… Но вдруг упала девочка неловко И крики полетели: - Взорван путь! И снова: - Воздух!!! Нас бомбят, ребята! Фашист проклятый раненых бомбит! Сестрёнка из походного санбата Помочь солдатам раненым спешит! Подальше в поле, в снеговые дали, Где волоком, где прямо на себе Чтоб вражеские бомбы не достали Выносит раненых, назло лихой судьбе. И снова возвращается сестрёнка! Туда, где взрывы, суета и кровь! Молоденькая тощая девчонка, Ещё не повстречавшая любовь. - Там кто-то есть! – она тихонько шепчет. – Я видела! Молоденький такой! И кулачки сжимаются покрепче Под вой фашистских бомб над головой. Дрожит земля, взметая тучи пепла, Бушует пламя, яростно горит, И время непростительно ослепло, И дьявол свой обряд, смеясь, творит. Она нашла его, едва живого. Оттёрла грязным снегом кровь с лица, И обняла как близкого, родного, И целовала в губы без конца. - Я здесь, родной! – она ему сказала. На спину взгромоздила и пошла, И всё шептала: - Я не опоздала! Нашла тебя, хороший мой, нашла! - Давай, родная! Быстро! – ей кричали, – Ведь он последний! Слышишь, добеги! А бомбы, как безумные визжали, И выли в небе бесами враги. Всего два шага им идти осталось, Когда её накрыла туча боли, И девочка вдруг тихо застонала, И крики покатились эхом в поле: - Давай, родная! Слышишь! Нет! Не слышит!.. Но… шаг за шагом медленно ступает, Она не видит и почти не дышит, И сердце – замирает… замирает… Она упала на руки спасённым С закрытыми навек войной глазами. Слепило снегом в поле занесённом И лица жгло солдатскими слезами… Её похоронили целым миром – Солдатским санитарным батальоном И выла вьюга горестным клавиром, Рыдая похоронным перезвоном. И сиротливый холмик в чистом поле, Увенчанный осколком страшной мины, Последним домом, не судившим доли, Стал для сестрёнки – Тереховой Нины… Осталось только фото – как насмешка О юности, ушедшей в никуда. Спасённый лейтенант его поспешно Сжал в кулаке. На память! Навсегда… Прошло четыре года. В День Победы Домой вернулся раненный майор. То было в сорок пятом. В мае. В среду. Вошёл он, не спеша, в родимый двор. И засияли окна в старой хате! Ему на встречу выбежал отец. - Ну, здравствуй же, сынок! - Ну, здравствуй, батя! Вот, свиделись с тобою, наконец! А после за помин души ушедших Сто грамм распили, славных боевых. Лились потоком пламенные речи Воспоминаньями о павших и живых. И сын отцу поведал о сестрёнке, Что похоронена одна во чистом поле, Молоденькой, улыбчивой девчонке, И о её, войной проклятой, доле. И фотографию, хранимую все годы, Он из кармана бережно достал. Отец, лишь глянув на помятый снимок, За грудь схватившись, громко застонал: - Сыно-о-к! Родной! Ведь это я! Ты слышишь! Её туда отправил умирать! И горе, о котором не напишешь, Сковало грудь: - Ах, если б мог я знать!.. Спустя три дня стояли у могилы Отец и сын. И плакали вдвоём, А после на колени став без силы, Земле отец поведал о своём: - Я не пускал её, просил – «Постой, не надо»! Советовал ей в куклы поиграть! И вот теперь, на старости, награда: Её, мне, добрым словом поминать. Так вышло, что спасла она мне сына. А, значит, виноват я перед ней! Спасибо, дочка! Маленькая Нина! И нет тебя любимей и родней…