Чиновничество и отечественный автопром.

Комментарий депутата Госдумы Евгения Фёдорова: «Есть понятие — импортный автомобиль, есть понятие — импортный бренд автомобиля, а есть понятия — отечественный автомобиль и отечественный бренд автомобиля. Это немного разные вещи. Импортный автомобиль — это купленный за границей, произведённый на иностранном заводе автомобиль, например, БМВ. Но ещё год назад БМВ производил Калининград, который был импортным брендом. Формально автомобиль производился в России, но маленькая локализация, 20%. Локализация — это когда автомобиль собирается из российских запчастей, какой этот процент российских запчастей. Допустим, Форд Мондео, на которых ездят депутаты — это калужская сборка, у которой локализация 50%. Машина депутата, как такси для депутата. Не персональная машина. Это импортный бренд, но при этом российский автомобиль, с точки зрения локализации. Путин предложил ещё более жёсткий подход. Он говорит, что нужно не только российский автомобиль, но и российский бренд — Лада, Москвич, УАЗ, и для больших начальников, как раньше была чайка, а сейчас Аурус. В практическом плане это означает, что чиновники пересядут скорее всего на Ладу, потому что там председателем комиссии на совещании был руководитель тольятинского завода. Волг сейчас нет. И речь не идёт о том, чтобы всё взять и заменить. Ездят, и пусть ездят. Путин не говорил, что 2 млн. машин заменить сразу. По мере выхода из строя этих автомобилей, будут менять на Лады, вот и всё». — Почему чиновники начинают реагировать только после пенделя Путина? «Кто вам сказал, что начинают реагировать? Только говорят! Чиновник придёт и скажет: а как я это сделаю? Меняйте инструкции, дайте деньги и т.д. Пока вы мне это всё не дадите, буду ездить на старой, буду даже покупать старые импортные. Я не думаю, что это будет: раз и пошли сделали. Чиновники умеют говорить “есть“, но это не значит, что они будут это делать. Давайте дождёмся, пусть нам покажут хотя бы одного чиновника, который пересел на Ладу, для начала».