Ф. Шопен - Ноктюрн № 20 до-диез минор - Вангелис “Девочка у моря“ - арр. С. Шурунова.

Как рождается Красота? Не уверен, что следует задавать подобные вопросы, тем более, отвечать на них. Я не знаю, как родилась моя “Жемчужина“. Но я её очень люблю. Сегодня 1 часть - “ Моллюск и…“ (Необходимое пояснение Музыкальная композиция - компиляция была услышана именно через литературный текст. Если улыбнуться, “Моллюск“ сам её нашёл.) ... Жила однажды обыкновенная жемчужница. Самая-самая обыкновенная в самом обычном пресноводном ручье. Возможно, правильнее было бы сказать, жил двустворчатый моллюск, но не суть. Главное, жил. Моллюск частенько открывал свои створки, умывался холодной проточной водой, аккуратно заглатывая пищевые частицы, растворенные в ней. Не забывая при этом спрашивать у них на то разрешение, дескать, не повредит ли он им? Вежливый был. Ответом ему, правда, всегда было молчание. Но он не унывал, жадно впитывая всё, что происходило вокруг: и на дне — на небольшой глубине, и на берегу, где росли удивительные существа, часто склонявшие свои пушистые головки в воду. Пытался он разговорить и их, но безуспешно. Шли годы. Моллюск становился мудрее. Он помнил, что было вчера, знал, что произойдёт сегодня, и не жалел о том, что не произойдёт завтра. Как же он ошибался… Створки моллюска работали безостановочно: они открывались, закрывались и снова — открывались и закрывались. Всё его тельце покраснело от удивления, смущения или же возбуждения. Слова, а значит и состояния души, которые скрывались за этими словами, были моллюску неведомы. Но что-то же заставляло махать створками, словно крылышками бабочки? Пожалуй, это даже выглядело неприлично, недостойно степенного двустворчатого моллюска, каким его несомненно видело ближайшее окружение. Но он и думать забыл обо всём. Всё его внимание было приковано к неведомому цветку, вдруг расцветшему за ночь на берегу ручья. Много цветов повидал моллюск за долгие годы своего существования, и что-то ему подсказывало, что и не цветок это, вовсе. Слишком огромен. Стебель, на котором покачивалось довольно крупное тельце, был не один — их было аж два (представляете? Две цветоножки!), а чашелистики — две веточки — непрерывно кружились, хватая то траву, то камушки, то песок. Но главное, что сразу приковало взор моллюска (оказывается, он обладал и взором), так это оранжевое облако, окружавшее лик цветка. Будто солнце окрасило снежный пух, рождаемый зимой. «Но сейчас ведь не зима?» — подумалось моллюску. Да, вы удивитесь, но у него иногда рождались и мысли. День жил своей жизнью, а моллюск, позабыв об удовольствии от поглощаемой пищи (так, делал это скорее автоматически, непрерывно фильтруя сквозь себя воду), был весь погружён в созерцание невиданного ранее цветка. Движение створок замедлилось, дыхание успокоилось, и в какой-то момент створки, широко распахнувшись, так и застыли. Будь моллюск человеком, можно было бы сказать, что его рот открылся от восторга, а глаз тщится навечно запечатлеть на фотоплёнку памяти только что увиденное. Здесь нам, пожалуй, пришлось бы сравнить моллюска с фотоаппаратом. Но, напомним, он был всего лишь обыкновенным двустворчатым моллюском или обыкновенной жемчужницей. Время текло, цветок иногда под порывом ветра наклонялся к воде, и тогда оранжевый пух, обрамлявший лицо («Странные лепестки» — не мог не подумать моллюск), почти касался поверхности воды, почти щекотал её. Чашелистики — две веточки — пересыпали песок из одной руки в другую. Так, наверное, должны были бы мы рассказать о том, что видел моллюск, но для этого нам пришлось бы допустить, что цветок являлся вовсе не цветком, а человеком. Что, конечно же, было не так. Вдруг что-то щекотнуло тельце моллюска, и краем глаза (просто поставим знак вопроса -?) он увидел, как одна песчинка скользнула прямо в него, тут же утонув в перламутровой слизи. Моллюск скорее инстинктивно дёрнулся, закрыл створки, и стал елозить в своей раковине, стараясь унять дрожь от чего-то инородного, проникшего в него. Это длилось недолго, но, когда он опять широко распахнул створки, берег ручья был пуст. Цветок исчез. Прежде, чем мы чуть продлим нашу, наверное, погрустневшую историю, необходимо отметить, как долго живут обыкновенные жемчужницы, многие из которых умудряются разменять и столетие, и даже второе. Вот и наш двустворчатый моллюск многое повидал за свои более чем 100 лет одиночества, прежде чем встретился с Чудесным цветком, тотчас же, однако, и исчезнувшим. Вы спросите, почему одиночества? Ответим, потому что теперь он уже был не одинок. Песчинка, скользнувшая в его сущность (вряд ли у моллюсков есть душа), тут же укуталась тонким слоем перламутрового одеяльца, и требовалось много внимания и терпения, чтобы одеяльце не сползло, чтобы песчинка не простудилась от холодной проточной воды. Наш моллюск холил и лелеял плод случайной встречи, подтыкал где надо одеяльце, сотканное из перламутра, набрасывал ещё один слой, затем ещё. ////////////////////////////////////////////////////////////////// Текст чуть-чуть не вошёл. Даю его окончание в комментариях.