Когда я прикалываюсь над своими косяками, то это значит, что я разрешаю себе косячить, а следовательно, признаю...

Когда я прикалываюсь над своими косяками, то это значит, что я разрешаю себе косячить, а следовательно, признаю их и могу принять себя с ними. И с этой минуты у меня есть косячное пространство, права хозяина и выбор: делать как всегда или попробовать по-другому. А без всего этого я просто отражаю как бы атаку на себя и остаюсь в машине без руля. — Это я, — сказала она. — Это вся моя жизнь. Ничего другого для меня не существует. Никогда не существовало. — Я знаю, — сказал он. — Я понимаю. Он знал, что она говорит о своих танцах, о своем искусстве и старается объяснить ему, что именно в нем причина и источник того, почему она так сильно отличается от других женщин, от других матерей. Именно поэтому в прошлом она так часто бывала холодной, сердитой, неласковой. Нет, никогда не была она холодной, сердитой, неласковой. Он вовсе не это имел в виду. Просто, когда он был маленьким, он слишком многого ожидал, слишком на многое надеялся, и надежды его никогда не сбывались. Теперь он повзрослел, теперь он понял. Программа реабилитации для людей с разными формами зависимостей “12 шагов“.