Женщина, которую боится лукашенко

Беларусская Жанна Д’арк продолжает борьбу. Активистка гражданской кампании «[ Беларусь|Европейская Беларусь]» [ Шарендо-Панасюк|Полина Шарендо-Панасюк] более двух лет находится в заключении в тяжелейших условиях. О том, что происходит с женщиной в тюрьме и чем вызвано «особое» отношение властей к политзаключенной, в интервью программе сайта Charter97 [ X97|Studio X97] рассказал ее муж, координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь» [ Шарендо|Андрей Шарендо]. Подписывайтесь на Youtube канал «Хартии-97» - charter97video. Поделитесь видео с друзьями. Ставьте лайки и пишите комментарии. Уже после записи этой программы стало известно, что после выхода из штрафного изолятора, где Полина Шарендо-Панасюк провела подряд 40 суток, ее поместили в ПКТ (помещение камерного типа). По решению администрации колонии, Полина проведет 6 месяцев в полном одиночестве. Также стало известно, что против активистки «[ Беларуси|Европейской Беларуси]» возбуждено очередное уголовное дело по ч. 2 ст. 411 («Злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения»). По новому уголовному делу ей грозят дополнительные два года тюрьмы. — Андрей, если мне не изменяет память — вы в оппозиции уже больше 20 лет, координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь» по Бресту и Брестской области. Но, если вы не против, я хотел бы начать беседу с вами не как с оппозиционером, а как с мужем своей жены, которая больше двух лет уже в тюрьме. — Да, конечно. — Андрей, ваша жена Полина Шарендо-Панасюк с 2020 года находится за решеткой. В 2021 году ее приговорили к двум годам лишения свободы. Я знаю, что ситуация довольно критическая в данный момент. Расскажите, что известно. — Так получается, что уже три месяца от Полины практически нет новостей. Четыре месяца назад у нее был суд, по которому ей добавили еще год, ужесточили режим пребывания в тюрьме. Сейчас она находится в колонии для рецидивистов. Это печально известная женская колония в Заречье, о которой много слухов, много неприятной информации. И вот эти три месяца от нее практически нет вестей. Известно только одно: за эти три месяца она уже минимум 80 дней провела в камере ШИЗО, то бишь в карцере. Что представляет собой карцер в колонии? Это полуподвальное помещение, которое не отапливается и где есть одно окно. Карцер размером один метр на три, фактически такой каменный мешок, не рассчитанный на какое-то длительное пребывание. Но и понятно, что хотя это и юг Беларуси, но температура уже сейчас опускается ниже нуля. — Я слышал, что там даже теплой воды нет. Да? — В камере, именно в [ нет не только теплой воды. Там, я так понимаю, вообще нет воды как таковой. Там есть туалет, а умываться выводят. Два раза в день просто выводят из камеры именно умыться и сделать водные процедуры. Это просто нечеловеческие условия, и так [ содержится уже почти три месяца. Никаких данных о состоянии ее здоровья, о том, как как она себя чувствует, вообще нет. Три раза за это время к ней приезжал туда адвокат, но под предлогом, что Полина находится в ШИЗО, во встречах отказывали. Другого названия этому, как фашизм, я не могу найти. Это фашизм в центре Европы, с которым, к сожалению, мирятся как мировая общественность, так и правозащитные организации. — Многие говорят: «Кто бы мог подумать, что в XXI веке в Московии фашизм, в Беларуси фашизм?» Как вы понимаете, Андрей, почему режим вот так жестко именно с Полиной себя ведет? — У Полины всегда была жесткая позиция по отношению к этому режиму. У нее четкая линия: она не признает легитимность этих властей. Тем более, она не будет исполнять их приказы, потому что Полина полностью отрицает их легитимность даже в тюрьме. Можно сказать: это ее борьба. Даже там в тюрьме Полина продолжает борьбу с этим тоталитарным режимом в виде гражданского неповиновения. Полина отказывается называть себя «рецидивисткой» либо «[ к побегу|склонной к побегу]». На ней сейчас минимум 4 бирки разных цветов: от «[ к побегу|склонна к побегу]» до «склонна к нападению на сотрудников»