Б.Ф. Егоров: Лотман – фронтовик, кулинар, семьянин, научный руководитель. На пути к Богу

Б.Ф. Егоров: «ведь все или почти все рассуждения ученого о смерти в общефилософском, семиотическом, историко-литературном и даже физиологическом смысле соотносятся с мыслями о Боге. Лотман, в отличие от многих своих ближних, не стал верующим, не стал христианином; семейное и общественное воспитание, а потом постоянная опора на Просвещение и просветителей позволили сохранить атеизм ученого. Но исследователь русской, да и мировой культуры XVIII-XX веков не мог не соприкасаться постоянно с идеей Бога. К этому вели и проблематика научных трудов, и биографическое соприкосновение с грандиозной темой смерти и бессмертия: кончина жены, неуклонное физическое ослабление своего организма и мужественное ожидание своей кончины». И далее: «в работах последних лет представления ученого о творческих на чалах Вселенной, о многочисленных и многоаспектных обращениях изучаемых объектов культуры, истории, литературы к роли Творца выливаются в собственные убеждения: если Вселенная сотворена, если происходит ее усложнение и развитие, если сонмы мыслителей и писателей опираются на божественные начала, то необходимо при знать общекультурное значение Бога. Но Лотман с его творческой жилкой не желал признавать Бога как всезнающего хозяина Вселен ной, развертывающего жизнь во времени и пространстве по заранее известному ему плану. Лотману был куда более симпатичен образ Бога – ученого и художника. Эта идея “...может быть проиллюстрирована образом творца-экспериментатора, поставившего великий эксперимент, результаты которого для него самого неожиданны и непредсказуемы. Такой взгляд превращает вселенную в неистощимый источник информации” (“Культура и взрыв”. С. 247)» В конце своей жизни Лотман говорил Вере Ивановне Столович: «Я хотел бы верить, но не могу» Черниговская о Лотмане: “Высокий академизм ученого в Лотмане органично сочетался с демократизмом старого солдата, прошедшего войну“, — говорит о Лотмане его ученик, историк, профессор Высшей школы экономики Вадим Парсамов. Фильм, основанный на личных документах из архива Лотмана, на письмах к родным и друзьям, его воспоминаниях — “Не-мемуарах“, и его рисунках — остроумных, а иногда грустных шаржах на себя и на события своей жизни: Лотман как толкователь и создатель русской культуры: В.С.Парсамов: “В 80–90-х научные интересы Лотмана были в основном сосредоточены на исследовании динамических процессов, протекающих в семиосфере. Его интересовало соотношение пространства и времени как двух несводимых друг к другу семиотических языков, проблемы пустоты как объекта и языка описания, роль взрывов и непредсказуемых процессов в динамике культуры, функции исторической памяти в культуре и т.д. Многие из этих идей оказываются созвучны интуитивной метафизике Бергсона с ее понятием длительности как основы творческой эволюции. При этом имя Бергсона не упоминается в исследованиях Лотмана. Можно говорить лишь о посреднических каналах, по которым идеи Бергсона доходили Лотмана. Большое влияние на него оказали учение В.И.Вернадского о биосфере и теория диссипативных структур И.Пригожина. Каждый из этих ученых в свою очередь испытал влияние Бергсона. Для Вернадского была важна идея необратимости времени и длительности как творческого начала жизни. Пригожин, развивая идеи Бергсона о непредсказуемости эволюции, сделал случайные процессы объектом научного изучения. Но при этом его исследования проводились в основном на химическом и биологическом уровне. Лотман перенес исследования случайных процессов на уровень истории культуры. Сопоставление теоретических подходов Лотмана к пониманию природы и функции искусства с интуитивной философией Бергсона обнаруживает несомненное сходство, что позволяет рассматривать научные идеи позднего Лотмана в рамках философской парадигмы, у истоков которой стоит Бергсон“ ().