МАРИНА ЦВЕТАЕВА: “В МИРЕ ГДЕ КАЖДЫЙ И ОТЧ И ЗРЯЧ“ часть1 (лекция)

#Цветаева #серебряный_век #МастерскаяВалерияБондаренко #ЛекцииВалерияБондаренко #Проекты «Я сама выбрала мир нечеловеков — что же мне роптать»? В детстве у сестёр Цветаевых была библиотечка образов и их детский мир наполнен был погружением в образы. Они обменивались образами, но были образы, которые принадлежали только Марине, и никто не мог их взять. Особенно выделялся среди них: образ Ундины, любимыми были и Наполеон Бонапарт, и Дюма (отец). Она гуляла по своим пространствам, как человек гуляет по Елисейским полям. Марина жила, творила в невероятной степени интенсивности, напряжённости, но всё было продумано. Она говорила: «наши чувства имеют только одно оправдание, когда они взяты в ситуации максимума». И это находило отражение во всём, особенно в её любовных романах. В точке абсолютного максимума, где заканчивается совершенство, где вообще всё заканчивается и где всё открывается, вот в этой точке мы можем понять кто такая Марина. Что люди знают о Цветаевой? О ней невозможно знать, просто сил не хватит, страх одолеет. Цветаеву не описать, потому что перед ней испытывали ужас. Кто не знал лично испытывали благоговейный ужас, а те, кто был знаком лично – испытывали просто ужас. В каждой своей любви Цветаева обновлялась и любила себя новую, незнакомую и творила из новой себя, приближаясь к миру иному. За счёт внешнего лица доформировывается внутреннее лицо. Цветаева живёт в мире отрицаний, соткана из отказов («На твой безумный мир – отказ»). Вышедшие из-под её пера портреты пронизаны такой любовью, что немаленькие люди: Бальмонт, Белый, Маяковский, Волошин, Есенин, Мандельштам сразу приобретали магию. Поэт – это преступник. Я стала поэтом преступив и буду преступать. Цветаева живёт вне всех систем отсчёта, вне всех групп, обществ, цехов. ««Никакого единение на уровне общежития с людьми невозможно»). Марина устроила себе страшный суд, не дожидаясь пока Бог будет судить. Ставка Цветаевой – сказать Богу что-то новое. Великое движение к первоначалам. «Что знала - пока не раскрыла Рта, знала ещё на черте Губ, начала говорить утратила». Каждая из влюблённостей Цветаевой – попытка собрать поэта, собрать Бога. Цветаева познавала метафизику другого света – этот свет и тот свет, переход из светлого в светлое. Границы между интеллектом и природным началом, часть её как бы здесь, а часть там на том свете. Каждый раз проходя эту грань Цветаева ставила себе цель собрать свои половинки в целое, и она двигалась к ней, через любовь.