Полёт второй (из фильма Небывальщина, 1983)

Летуны и розмыслы древней Руси. Из книги Л.Гумилевского – Русские инженеры (1953) «...В 1840 году поэтом Языковым были изданы «Дневные записки» Ивана Афанасьевича Желябужского, русского дипломата и близкого к царю Алексею Михайловичу боярина. В записках Желябужского имеется такой разсказ, относящийся к 1695 году: «Того жь месяца апреля в 30 день закричал мужик караул и сказал за собой государево слово, и приведён в Стрелецкий приказ и роспрашиван, а в роспросе сказал, что он, сделав крыле, станет летать, аки журавль. И по указу Великих Государей сделал себе крыле слюдяные, а стали те крыле в восемнадцать рублев из государевой казны. И боярин Иван Борисов Троекуров с товарищи и с иными прочими, вышед, стал смотреть; и тот мужик те крыле устроя, по своей обыкности перекрестился и стал мехи надымать и хотел лететь, да не поднялся и сказал, что он те крыле сделал тяжёлы. И боярин на него кручинился, и тот мужик бил челом, чтоб ему сделать другие крыле иршеные, и на тех не полетел, а другие крыле стали в пять рублёв. И за то ему учинено наказание: бит батоги снем рубашку, и те деньги велено доправить на нём и продать животы его и остатки». Это произшествие послужило сюжетом разсказа «Русский Икар», напечатанного в сборнике Смирдина «Новоселье» за 1833 год, и темой для известней гравюры академика И. Д. Черского. Попытка безвестного мужика летать по воздуху, наверное, не осталась неизвестной государям, наследовавшим Алексею Михайловичу. Сохранилось предание, что Пётр I говорил Меншикову в день закладки Петропавловской крепости: «Не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху, аки птицы!» Вслед за Н. Д. Зелениным другой собиратель старины, А. К. Родных, предъявил русской общественности в 1910 году рукопись «О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.». Автор с большим терпением и любовью собрал некоторые сообщения, касающиеся попыток русских людей летать по воздуху на устроенных ими аппаратах. В деле рязанской воеводской канцелярии за 1699 год Сулакадзев нашёл такое известие: «1669 года, стрелец Рязанской Серов делал в Ряжске крылья, из крыльев голубей великие, и по своей обыкности хотел лететь, но только поднялся аршин на семь, перекувыркнулся и упал на спину не больно». В записках одного из своих предков, некоего Боголепова, русский библиофил находит такую запись: «1724 года в селе Пехлеце Рязанской провинции приказчик Перемышлева фабрики Островков вздумал летать по воздуху. Зделал крылья из бычачьих пузырей, но не полетел, опосле зделал как теремки из них же, и по сильному ветру подняло его выше человека и кинуло на вершину дерева, и едва сошёл, разцарапавшись весь». В «теремках» из бычачьих пузырей не трудно угадать планер. Надо думать, что Островков был первым в мире планеристом, поднявшимся в воздух на своём аппарате за полтораста лет до Лилиенталя. Из дела воеводы Воейкова за 1730 год Сулакадзев приводит такую выписку: «1729 года в селе Ключе, недалеко от Ряжска, кузнец, Черная Гроза называвшийся, зделал крылья из проволоки, надевал их как рукава: на вострых концах надеты были перья самые мяхкия как пух из ястребков и рыболовов и по приличию на ноги тоже как хвост, а на голову как шапка с длинными мяхкими перьями. Летал тако мало дело ни высоко ни низко, устал, спустился на кровлю церкви, но поп крылья сжог, а его едва не проклял». И снова из записок Боголепова в хронологическом порядке выписывает Сулакадзев: «1731 года в Рязане, при воеводе, подьячий нерехтец Крякутной фурвин зделал как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него зделал петлю, сел в неё, и нечистая сила подняла его выше берёзы, и после ударила его о колокольню, но он уцепился за верёвку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, он ушёл в Москву, и хотели закопать живого в землю или сжечь». Переписчики документов не раз превращали неизвестное слово «фурвин» в собственное имя летателя, но оно означает просто огромный мешок. Несомненно, что это был первый полёт на воздушном шаре в истории человечества. Но русское сердце не лежало к такому громоздкому, медлительному плаванию по воздуху. Русский человек хотел летать и продолжал делать крылья. Тот же Боголепов, так тщательно собиравший все исторические произшествия, имевшие место в пределах Рязанской провинции, записывает через несколько лет: «1745 года из Москвы шёл какой-то Карачевец и делал змеи бумажные на шестиках и прикрепил к петле. Под нею зделал седалку и поднялся, но его стало крутить, и он упал, ушиб ногу и более не подымался». И этот русский опыт летания на змеях опередил на целое столетие подъёмы на воздушных змеях, к которым стали прибегать в конце XIX века некоторые изобретатели… ...Ограничиваясь кратким изложением этой истории, укажем, что после многих неудачных попыток создать крылья для летания по воздуху, у нас был построен первый в мире аэроплан. Первый в мире самолёт построил Александр Фёдорович Можайский...»