- Тётя Нинка, - сказал я соседке в субботу, когда та, как обычно, трусила по двору с полными авоськами пустых бутылок в руках, - сгинь от нас, пожалуйста, к чертям.
Толстое красивое соседкино лицо стало вдруг багровым, бутылки в авоськах задребезжали.
- Ишь, сучонок, - дохнула на меня неприятным запахом тётя Нинка. - Мамашка с папашкой, небось, науськали? А ты вот что им передай.
На меня посыпались слова, которые мальчикам слышать нельзя. Я не всё понял, но смысл уловил: тётя Нинка велела передать, что к чертям не собирается, а кому это не нравится, пускай шагает в плохое место, которое гораздо дальше того, где черти.
Я обещал передать и побежал в киоск за мороженым. Об обещании я тут же забыл, а вспомнил лишь в понедельник утром, когда мама вела меня в школу. Дверь в квартиру тёти Нинки была почему-то крест-накрест перечёркнута бумажными лентами.