Вера, неверие и любовь | Вячеслав Рубский

Вера и неверие как маркеры Некогда Иисус, несколько снимая пафос веры, сказал ап. Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня» (Ин. 20,29). Но возможна ли вера вслепую? Существуют ли люди, которые веруют в Бога, но никак не «видели» Его? Да, существуют и проповедуют. Имеют ли они преимущество перед теми, кто «видели», т.е. переживали присутствие Бога, Его обращённость к себе лично? – Нет. Если мы верим по факту Встречи с Ним (апостериори), то те, кто не верят, поступают так же. Тот, кто встретил Бога, свидетельствует о Встрече, кто не встретил, свидетельствует об её отсутствии или даже принципиальной невозможности. Атеизм и теизм представляют по одному сдвоенному аргументу. Он зеркально отражён в каждом из мировоззрений. - Я не//переживаю Бога и моё объяснение удовлетворительно\нее. При этом обе стороны проявляют доверие своему опыту (оно нормативно/эталонно) и своим психическим предпосылкам в логических рассуждениях. Второй этап дискуссий сводится к тому, кто больше фактов может прописать в своём мировоззренческом каркасе. У атеистов тут основные трудности с феноменом сознания, свободы воли и основаниями морали. У верующих с неотличимостью критериев отделения психологических и духовных состояний. Это возвращает нас к пункту 1 – доверие опыту. Третий пункт дискуссий взваливание ответственности на оппонента за: плохое просвещение, неустройство страны, неморальность и т.д. Но это уже совсем спекулятивные приёмы, скорее компрометирующие участников дискуссии, чем поддерживающие их. Если «блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20,29) относится к тем, кто не видит, но предполагает (вера-предположение), то такая вера опять полагает себя на те же основания, что и неверие. Только в последнем случае сумма предпосылок о бытии Бога не расценивается как достаточная. Таким образом, вера и неверие равно укоренены в природу познания. И атеисты, и теисты по одним и тем же принципам приходят к вере и отрицанию веры. Традиционная идентификация верующий/неверующий слишком поспешна, схематична, поверхностна. В Евангелии мы находим фразы типа: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём» (Ин. 3,36) или «Кто будет веровать и креститься, спасён будет; а кто не будет веровать, осуждён будет» (Мк. 16,16). Но сегодня такие суждения кажутся слишком категоричным упрощением потому, что они не учитывают внутренней мотивации веры и неверия. Многие «верующие» руководствуются прагматическим принципом выгоды и страха, а «неверующие» – высшими идеалами смысла, чести, свободы и т.п. Потому идентификация верующий\неверующий не может быть удовлетворительной. В качестве идеологического маркера она работает хорошо, но на религиозном уровне с нею были проблемы с самого начала. Потому Иисус связывает Своих последователей не верой, а любовью: «потому все узнают, что вы – Мои ученики...». Ап. Иоанн именно любовь к Богу делает критерием христианства: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём» (1Ин. 4,16); «будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рождён от Бога и знает Бога» (1Ин 4,7). А «кто говорит: “я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец» (1Ин. 4,20). Итак, если мы хотим продолжать пользоваться категориями веры/неверия, то должны значительно углубить эти понятия.