«ОБРАЗЫ»: Наталья Аксёнова «Последняя дуэль»

Сегодня день памяти Александра Сергеевича Пушкина. В программе «Образы» с художником Натальей Аксёновой говорим о её картине «Последняя дуэль»… Вспоминается статья, написанная русским философом Иваном Ильиным в 1937 году «Пророческое призвание Пушкина», когда после гибели поэта прошло сто лет. Прочитайте! Вот небольшой фрагмент: «Сто лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ «свинецъ смертельный Поэту сердце растерзалъ»... (Тютчевъ); сто лѣтъ Россія жила, боролась, творила и страдала безъ него, но послѣ него, имъ постигнутая, имъ воспѣтая, имъ озаренная и окрыленная. И чѣмъ дальше мы отходимъ отъ него, тѣмъ величавѣе, тѣмъ таинственнѣе, тѣмъ чудеснѣе рисуется передъ нами его образъ, его творческое обличіе, подобно великой горѣ, не умаляющейся, но возносящейся къ небу по мѣрѣ удаленія отъ нея... И хочется сказать ему его же словами о Казбекѣ: «Высоко надъ семьею горъ Казбекъ, твой царственный шатеръ Сіяетъ вѣчными лучами...» Въ этомъ обнаруживается таинственная власть духа: все дальше мы отходимъ отъ него во времени, и все ближе, все существеннѣе, все понятнѣе, все чище мы видимъ его духъ. Отпадаютъ всѣ временныя, условныя, чисто человѣческія мѣрила; все меньше смущаетъ насъ то, что мѣшало нѣкоторымъ современникамъ его видѣть его пророческое призваніе, постигатьсвященную силу его вдохновенія, вѣрить, что это вдохновеніе исходило отъ Бога. И всѣ тѣ священныя слова, которыя произносилъ самъ Пушкинъ, говоря о поэзіи вообще и о своей поэзіи въ частности, мы уже не переживаемъ, какъ выраженія условныя, «аллегорическія», какъ поэтическія олицетворенія или преувеличенія. Пусть иныя изъ этихъ словъ звучатъ языческимъ происхожденіемъ: «Аполлонъ», «муза»; или — поэтическимъ иносказаніемъ: «алтарь», «жрецы», «жертва»... Мы уже знаемъ и вѣримъ, что на этомъ алтарѣ дѣйствительно горѣлъ «священный огонь»; что этотъ «небомъ избранный пѣвецъ» дѣйствительно былъ рожденъ для вдохновенья, для звуковъ сладкихъ и молитвъ; что къ этому пророку дѣйствительно «воззвалъ Божій гласъ»; и что до его «чуткаго слуха» дѣйствительно «касался божественный глаголъ», — не въ смыслѣ поэтическихъ преувеличеній или языческихъ аллегорій, а въ порядкѣ истиннаго откровенія, нашего, нашею вѣрою вѣруемаго и зримаго Господа...»